Но если она есть…

Артему было очень неловко. Он не хотел обидеть Тех Добрых, кто склонился над ним. И маму… «Мама, прости». «Да я-то что. Я подожду…»

— Ну так что же? — опять мягко, без досады спросили его.

— А Птичка… он больше не обидит ребят?

— Птичка скорее всего остался на Бейсболке…

— Да? А кто же тогда… меня?..

— Просто сорвалось сердце.

Ну, ладно. Пусть так, но… а если опять начнется атака на Пустыри? Не бульдозерами, а чем-нибудь похлеще?.. А кто будет встречать пацанов у школы?.. И что с Кеем? И опять же — Нитка, Нитка, Нитка! И та кроха, которую она ждет…

— Ты должен решить наконец, Тём, — сказал один из Тех, и в ласковости тона была уже нотка нетерпения.

— Он уже решил, — сказал другой.

— Но учти, снова будет очень больно, — предупредил третий.

— Пусть, — виновато выдохнул Артем.

Свет медленно, как в театре, угас, и колючая боль снова вошла под лопатку. Артем застонал.

…Но боль была недолгой. Проткнув Артема безжалост­ным лезвием, она ослабела. Милостиво и быстро. Возможно, это была награда за его, Артема, решение. Через минуту каза­лось, что он просто напоролся спиной на острый сучок… Может быть, так и случилось?

Артем сел, подобрал из травы очки, помотал головой. Ощутил запах цветов, нагретого асфальта и хвои.

— Тём!

Путаясь в синих колокольчиках длинными незагорелыми ногами, бежал к нему по кювету Кей.

V. Трепет крыльев

Кей был в летнем пестром костюме, который сшила из шторы Нитка. Веселый и встрепанный, с длинной царапи­ной на щеке. Остановился, мигнул. Сквозь веселье в глазах — темные точки тревоги.

— Тём, что с тобой?

— Да вот, на какую-то дрянь наткнулся спиной. Посмот­ри-ка…

— Ух ты, куртка разодрана… Сними… И рубашка в крови… Тём, да ничего особенного, ранка неглубокая. Сей­час найду подорожник…

— Только не плюй, когда будешь приклеивать. А то знаю я ваши обычаи…

Кей захихикал и убежал.

Артем посмотрел на карман рубашки. В ткани была дыра с обугленными краями (и как это Кей не заметил?). Но зер­кальце, когда Артем вытащил его, оказалось гладким, без всякого следа.

«Спасибо тебе…»

Прибежал Кей с пучком листьев.

— Ну-ка, подставляй спину… Подорожник оказался прохладным и влажным.

— Плюнул все-таки, обормот!

— Не плюнул, а лизнул. Не бойся, я стерильный.

— Щеку себе тоже залепи, стерильный… Где ты бол­тался?

— Тём! Я побежал навстречу автобусу! У них там как раз остановка была, чтобы сбегать в кустики, я затесался между остальными. Будто так и надо. И поехал…

«А ты не встретил там… самого себя?» — чуть не спро­сил Артем. Но прикусил язык. Впрочем, и так ясно, что не встретил…

— Зачем тебя туда понесло?

— Ну… Тём. Я должен был объяснить Вальке, что мы встретимся через несколько лет. Чтобы он не удивлялся, что он уже вырос, а я все еще… такой…

— Объяснил?

— Ну да. Он поверил… А еще, Тём…

— Что?

— Если бы я не попал в автобус, я не смог бы из него сбе­жать. Значит, ничего бы не случилось! Я не попал бы на Пустыри, и все было бы по-другому…

— Может, и к лучшему…

— Ну да! А кто бы тогда спас Лельку?

— А как ты удрал из автобуса?

— Да очень просто, на следующей остановке. Два малы­ша запросились опять, я тоже выскочил — и сразу сюда…

— Сразу сюда? — Артем прошелся по нему глазами от макушки до новеньких кроссовок.

— Да… А чего?

— Ты был в джинсах, в ковбойке и с курткой. Босой. А сейчас… Откуда на тебе этот прошлогодний наряд? И обувь…

— Ой, Тём, правда… — Кей взялся за щеку с прилеплен­ным подорожником. — Я не знаю… Тём, я правда не знаю!

— Ладно, — вздохнул Артем. — Фокусы Нулевого пояса или как его там… Но, может быть, ты теперь знаешь другое?

— Что?

— Дорогу на Неплянск.

— Ох… — Кей стремительно поскучнел.

— Что еще?! — капризным от нового страха голосом вос­кликнул Артем.

— Дорогу-то я найду. Но, Тём… там ведь сейчас тоже… нынешнее число. И Нитки там… еще нет.

— Елки-палки… — Артем сел, вдавившись спиной в ко­лючие ветки сосенки. Глянул вверх, на Кея. Тот стоял перед ним тощий и виноватый.

— Что будем делать? — сухо спросил Артем.

— Не знаю. Кажется, мы влипли…

— Кой черт тебя понес через это Никогда? Ехали бы поездом…

— А тогда… кто бы достал с дороги мину?

— Д-да, ситуация… — выдохнул Артем. — Будто кто-то все спланировал заранее.

— Мы сами, — сказал Кей. — И еще Пространства… Тём, надо все обсудить. — Он сел рядом, завозился в колючих вет­ках голыми локтями. — Тём, не сердись…

— Какая разница, сержусь я или нет. Чтобы остыть, будет время. И для обсуждения тоже… Три года!

— Ага… И главное, нам нельзя уходить с этого места. Чтобы не наделать новых событий.

— Черт возьми! Но здесь-то мы можем сидеть вообще вечность! Здесь одно и то же число, время не движется!

— Уже двинулось. Когда прошел автобус…

— Ну, все равно… Ничего себе перспектива! Три года жить робинзонами на этой обочине?!

— А что делать? Зато через эти три года все наладится. Войдет в русло…

— Я тебя сейчас вгоню в такое русло… Скажи, ты это се­рьезно?

— Кажется, да. Нулевой пояс не выпустит нас…

— А кормить тут он нас будет? А зимнюю одежду и жилье с печкой даст?

— Шиш он даст, — убежденно сообщил Кей.

— Слушай, сейчас я дам тебе по шее!

— Дай. Только разве это поможет?

— Это облегчит душу.

— Ну, дай тогда… Ай!

Артем дал. Правда, слегка. Кей коротко посмеялся, поче­сал в затылке, запрокинул голову и стал смотреть в небо. И вдруг будто закаменел. От обиды?

— Кей, ты чего? Я же шутя!

— Тём, смотри. Вверху…

В синеве среди редких желтых облаков покачивался воз­душный змей. Белый. Сложной коробчатой конструкции. Чуть различимая нитка шла от него вниз, далеко за шоссе.

— Тём, пошли! Скорее!

— Куда?

— Туда! Не спрашивай! — Кей вскочил, потянул Артема за руку (подорожник отклеился от щеки). Через дорогу, через осинник и сосняк, потом через густой низкорослый ельник.

Затем пересекли луг и болотце. Кей не спускал с нитки взгляда (она делалась все заметнее). И вот они выбежали на широкую поляну. Здесь среди зацветающего иван-чая стоял пацаненок лет девяти. Это он держал нить.

Он был с желтыми пушистыми волосами, в пестро-зеле­ной рубашонке с рисунками из мультфильмов про короля-льва и Маугли, в таких же трусиках и с плямбами зеленки на коленках и подбородке. Он следил за змеем и долго не заме­чал Артема и Кея.

— Подожди, — строго сказал Кей Артему. И тот послуш­но замер. А Кей пошел к мальчику.

Они что-то тихо сказали друг другу.

Кей взял мальчика за плечо, и с полминуты они молча смотрели на змей. Потом заговорили опять. Мальчик серьез­но и часто кивал.

Кей оглянулся на Артема.

— Иди сюда.

И Артем пошел — с ощущением, что его снисходительно (и не полностью) приобщают к какому-то тайному делу. Мальчик смотрел со стеснительной улыбкой, но доверчиво. Прижимал к груди большую катушку, от которой тянулась нить.

— Тём, это Гриша Сапожкин. Один из тех, кто построил Город.

— Приятно познакомиться, — сказал Артем с неуклюжей учтивостью. Мальчик застеснялся, шевельнул губами: что-то вроде «здрасте». Поднял катушку и стал скрести ею зеленку на подбородке.

— Да вы знакомы, — весело напомнил Кей. — Вы виде­лись в Городе, под колоколом. Забыл?

— Там было темно, — шепотом оправдал Артема Гриша.

— Тём, дай зеркало, — велел Кей.

Артем ничего не понял, но дал. Хорошо, что нет следа от пули…

Кей в полуметре от катушки взял нить, обмотал зеркало несколькими витками.

— Правильно, Гриша?

— Да, — шепнул он.

Кей щелкнул по краю зеркала ногтем. Послышался не­громкий, но какой-то всюду проникающий звон. Он ощути­мо, почти заметно для глаза побежал вверх по нити, и Артем следил за ним и увидел, что змей шевельнулся как живой.